100 МАГНИТОАЛЬБОМОВ СОВЕТСКОГО РОКА(ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ)
Фундамент будущей андеграундной популярной самой нецензурной рок-группы
Советского союза был образован вопиющей несхожестью мировоззрений ее
идеологов - поэта Бегемота и композитора Карабаса. Как гласит история,
в конце 80 -х Бегемот вернулся из армии с несколькими тетрадками
стихов, на обложках которых красовались надписи "ДМБ - 88". Тетрадки
были толстыми, стихи похабными, и слово "сука" оказалось не самым
неприличным.
Зачастую вместо ненормативных выражений в армейской лирике Бегемота
фигурировали многоточия - чтобы строгий старшина ничего не смог понять.
Некоторые страницы творений состояли из сплошных многоточий - как в них
разбирался сам автор, остается загадкой до сих пор.
Часть текстов бегемота носила характер глубоких философских
размышлений: "Говно не приходит одно, оно приводит своих друзей/ Мне
уже все равно, кто есть кто из моих гостей". Как говорится, конец
цитаты. "Мальчику в армии было плохо, он много переживал", - не без
сарказма вспоминает Бегемот, который устроился трудиться водителем
мусоровоза в родном подмосковном городе Видное. Со стороны его новое
занятие выглядело на редкость органично. На работу молодой поэт -
ассенизатор приходил с зеленым ирокезом, тщательно выбритыми висками и
серьгой в ухе. Его вылинявшие "от кислотных дождей" джинсы состояли из
сплошных заплаток.
"Вот оно, мое место в жизни", - печально думал Бегемот, подбирая пустые
бутылки на расторгуевской свалке. Не об этом мечтал он в армии. Не к
этому готовился всю свою сознательную жизнь, с любовью собирая
фирменные пластинки. Больше всего не свете Бегемоту хотелось создать
собственный панк-проект, исполняющий музыку в стиле "Гражданской обороны".
Текстов для этого было предостаточно - очень коротких, состоящих, как
правило, из одного-двух куплетов. "шла машина темным лесом за каким-то
интересом/ О*уенный интерес - на машине ездить в лес …"
Больше слов в песне не было, поскольку Бегемот никогда не являлся
поклонником эпохальных творений и крупных форм. Известный афоризм
"краткость - сестра таланта" принадлежал, увы, не его перу, но именно
Бегемот сумел спроецировать эту несомненную мудрость на благодатную
рок-н-рольную почву.
Для адекватного воплощения подобной лирики на магнитофон Бегемоту нужны
были музыканты. Его пятилетний опыт игры на трубе был явно маловат, да
и панк-рок с духовыми инструментами состыковался не очень. Шо делать? И
тут крупный видненский меломан вспомнил о своем друге детства по имени
Карабас.
Карабас был ниже невысокого Бегемота на полголовы, носил длинную
косичку и прекрасно играл на множестве инструментов. Свой талант
мультиинструменталиста он планомерно губил, безуспешно пытаясь получить
хоть какое-то высшее образование. Сначала - в столичном институте
электронного машиностроения. Затем в станкоинструментальном. И наконец,
в ленинградском Институте киноинженеров. И только в те периоды жизни,
когда студентов отправляли выполнять патриотический долг на
картофельные поля, Карабас волей-неволей вспоминал про музыку.
Воспитанный на творчестве Вероники Долиной и позднего "Аквариума",
он прямо на борозде исполнял под акустическую гитару "Аделаиду" или
"Серебро господа моего". Юные студентки окружали Карабаса плотным
кольцом, восторженно заглядывали ему в глаза и дружно просили: "Боб!
Спой еще! Вот эту, про город золотой"
Кличка "Боб" приклеилась к Карабасу намертво. Так называли его во всех
учебных заведениях, которые он когда либо посещал. При упоминании имени
Гребенщикова Карабас мрачнел, прекращал ходить на лекции и целыми
неделями поглощал спиртные напитки не лучшего качества. Опустошенные
трофеи карабасовских алкогольных приключений и находил Бегемот на
обширных расторгуевских помойках. Круг неумолимо замыкался. И Бегемот
понял, что дальше так жить нельзя.
Стимулирую творческую активность старого друга, бывший боец Советской
Армии, подарил Карабасу свои армейские вирши. "Хватит маяться фигней, -
решительно заявил Бегемот. - Пора дышать полной грудью! Давай играть
панк-рок!"
В отличие от Карабаса Бегемот искренне считал себя прирожденным
панкером. С его точки зрения, первым хитом будущей супергруппы должен
стать вышеприведенный текст про говно. Карабас скептически ознакомился
с содержанием и спустя пару дней принес мелодию, которая прямо-таки
добила Бегемота своей неземной красотой. Вместо хардроковских плясок на
руинах Кремля растерявшийся Бегемот услышал лирическую пъеску,
достойную лучших менуэтов эпохи Людовика Х1V. Из подобного
парадоксального несоответствия взглядов на жизнь и родился стиль
магнитофонной легенды из города Видное с коротким драйвовым названием "Х*й забей".
